Обречённые на бессмертие. Освобождение. Книга, которую ждали 20 лет! Романы из цикла «Великая Душа» - Брайан Толуэлл

Горячие слезы снова брызнули из старческих глаз. Очи Дарис были сухи, ибо она была правительницей гордой Тайи и не имела права на слабость.

– Проклятые тайанцы дерутся, точно свора демонов! А мои подданные мрут один за другим, сотня за сотней, тысяча за тысячей!

Тхутмертари с усмешкой взирала на беснующегося подле нее царя змеядов. Она восседала на огромном и черном, как сама Ночь, жеребце; очи коня пылали алым, и напоминал он более не верное животное, а зловещего слугу из Преисподних Миров. Роскошные золотые волосы девушки были схвачены на затылке блестящей серебряной лентой. Из одежды на ней были только нагрудные чашечки, сделанные в форме ухмыляющихся человеческих черепов, узкий пояс, оставляющий открытыми бедра, и легкие сандалии с вытянутыми носками, напоминающими морды змей. Голову ее венчала стигийская корона со вздыбившейся золотой змеей и бесчисленными рубинами, пылающими в лучах заходящего солнца, как капли крови. От золотой фигуры королевы исходил яркий свет, ее было видно издалека.

Видели ее и тайанцы, всё еще удерживавшие холмы вокруг своей столицы. Стрелы то и дело падали вокруг Тхутмертари, а иные чуть не задевали ее. С откровенным презрением повелительница змеепоклонников игнорировала их. Вот еще одна стрела понеслась с вершины холма, целя прямо в горло девушке. Но взметнулась золотая рука и поймала летящую стрелу. Ледяная усмешка ни на мгновение не исчезла с неотразимых рубиновых губ. Танатос, проследивший полет стрелы и втайне надеявшийся, что она, стрела, достигнет своей цели, на пару мгновений запнулся. Но, увидев, как верховная жрица одной рукой переломила тайанскую стрелу, поспешил забыть о своих тайных помыслах и вновь переключился на проклятых солнцепоклонников.

– Так что ж ты хочешь от меня, Танатос? – проговорила королева, когда проклятия змеядского царя стали утомлять ее. – Ведь это твои подданные терпят поражение от солнцепоклонников.

Акках задохнулся от бешенства. Ростом и силой он превосходил любого из людей. Пеший он доставал головой до головы Тхутмертари, которая сидела на коне. На поясе у царя змеядов висел длинный волнистый меч, настолько огромный, что его, наверное, не смогли бы поднять двое здоровых мужчин, не то что сражаться им.

– Примени свою магию, Святейшая, – с трудом сдерживая гнев, проговорил Танатос. – Ты можешь разметать их! Докажи, что сила Отца Сета могущественнее силы проклятого Митры!

Королева поймала левой рукой очередную стрелу и показала ее аккаху.

– Разве тайанцы дерутся с нами магией? – с издевкой вопросила она. – Ты должен гордиться, что я столкнула тебя с сильным врагом. И не Сет, а дети его должны доказывать нынче свою силу.

– Почему тогда здесь нет твоих людей, которых ты называешь приемными детьми Вечного Отца?! Ты оберегаешь их! А мои змеяды для тебя – мишени для тайанских стрел!

Тхутмертари презрительно повела точеными плечами.

– Всё очень просто, Танатос. Стигийцы уже воевали против Тайи – и проиграли. Я не настолько великодушна, чтобы давать им еще один шанс. Достаточно. Теперь всё проще. Сет против Митры, Тьма против Света, змеи против людей. И если твои змеяды не победят сейчас, они недостойны носить имя детей Сета.

Огромный акках содрогнулся, вспомнив, чем королева награждает «недостойных». Смерть от стрелы была много лучше этого.

– Мы победим, клянусь чешуей Сета! Дозволь мне самому возглавить новую атаку.

Золотая девушка на черном скакуне кивнула. Она с иронией наблюдала, как змеядский царь собирает свои войска на решающий штурм холмов Турхана. Тайанские стрелы свистели, собирая свою кровавую жатву. Ей было нисколько не жаль этих тупых животных, все достоинства которых заключались в животной силе и животной же злобе. У них не было ума, способного мыслить и нести знания. Потому и победил когда-то человек змей, что был умнее их. Но человек слишком слаб и слишком мягкосердечен. Человек – творение Митры, как змеяд – творение Сета. А вот если объединить их, природный ум человека соединится с природной силой и природной злобой змеяда – и родится воистину замечательная смесь! Новая раса могучих змеелюдей, ее, Тхутмертари, творение. Скоро, очень скоро первые осемененные змеядами женщины человеческого племени обрюхатятся зародышами новой расы. И скоро первые змеяды, осемененные мужчинами-людьми, снесут яйца, и первенцы новой расы тоже вылупятся из них. Да, это будет вскоре – а пока великая владычица обоих народов с усмешкой наблюдала за атакой змеиного племени на тайанские холмы.

Юный вождь дрался с громадным и отвратительным чудовищем, которого другие чудовища называли своим аккахом. Впрочем, все грязно-серые чудовища были громадны и отвратительны. К тому времени его Секира отняла жизнь у многих из них. Молодой Конан потерял счет убитым врагам; они слились в его сознании в одну злобную чешуйчатую морду с оскаленной пастью, где метался черный раздвоенный язык. Его товарищам также сопутствовала удача: на одного убитого человека приходились три мертвых змеяда. Но чудовища напирали, не считаясь с потерями.

Сражение началось в полдень, инициаторами его выступили люди. Уже первый залп с холмов лишил жизни десяток хвостатых чудовищ. У змеядов не было луков, и они вынуждены были пойти на штурм. Близко их тогда не подпустили, но теперь, когда сгустилась ночь, на многих холмах вовсю шел ближний бой. Волнистые, как змеи, клинки чудовищ схлестывались с прямыми мечами, пиками и кинжалами тайанцев. Дрались теперь все силы змеядов, и юный Конан с радостью отмечал, что у врагов рода человеческого нет больше резервов. Военный вождь тайанцев чувствовал себя на пороге победы. Скоро, совсем скоро Тайя победит, как и пророчествовал мудрый Парасан.

Лишь одно по-настоящему бесило его – стройная золотая фигурка на черном, как Тьма, скакуне. Молодой Конан явственно ощущал злую силу и уверенность, источаемую ею. Как-то в разгаре боя глаза его встретились с пронзительными синими очами этого существа. В них юный вождь увидел непонятное ему могущество, тем особенно пугающее, узрел какие-то неясные мысли, почувствовал такую энергию, которая легко могла сжечь без остатка его неокрепший разум. Это были не глаза женщины, а две жадные, голодные бездны. Для них юный Конан значил не больше, чем крохотный кролик для могучей змеи. Отважный вождь внезапно ощутил себя таким кроликом – и чуть не пропустил удар волнистого клинка. Неимоверным усилием воли он оторвал взгляд от этих бездн. Последнее, что довелось увидеть ему – насмешку страшных синих глаз. Они как будто не отпустили его – они с ним попросту играли…

Злость на себя придала новые силы молодому Конану. Секира жила в его руке. Здоровенное чудовище вынуждено было пятиться назад. Громадный волнистый меч с жалобным воем отскакивал от сияющей в свете Луны Секиры, высекая звездопад горячих искр. Акках змеядов защищался изо всех сил. Это проклятое чудовище, пришедшее на нашу землю, тоже не хочет умирать, подумалось юному вождю. Но тебе придется умереть, тварь, ибо так хочу я, твой убийца!

Секира Варуны взметнулась и перерубила лапу, сжимающую волнистый клинок. Царь змеядов упал и покатился вниз по склону холма. Конан-тайанец проводил неистовым взглядом ускользнувшего от него врага. Он огляделся, и ему стало не по себе. Пока он сражался с царем, другие змеяды прорвали фронт его воинов. Холм, на котором он стоял, остался единственным, где люди еще сдерживали атаку чудовищ. Основные бои шли на подступах к городу. Ведь у остальных тайанцев не было волшебной Секиры. Они сражались не как легендарные воители, а как обычные герои. Молодому Конану вдруг стало очень стыдно за свое преимущество. Бросить Секиру стало бы безумием, и тогда он избрал другой путь, единственно верный и достойный вождя. Носящий Секиру обязан сделать нечто действительно великое. Взор юноши вновь обратился к одинокой золотой фигурке, там, внизу, восседающей на черном скакуне.

Тхутмертари увидела, как от группы сражающихся отделился высокий силуэт. Юноша с Секирой вскочил на коня и помчался вниз по склону. К ней.

Ей нравился этот юноша. Он напоминал другого – того, кто был уже в летах, но с годами не утратил качеств, сделавших его великим воином и королем. Возможно, этот мальчик тоже когда-то стал бы королем, распорядись Судьба по-другому. Тхутмертари пришлось по вкусу, как сражается юный вождь. Она испытывала удовольствие, наблюдая его бой с Танатосом и позорное поражение последнего. Ее самолюбию льстило то, что против нее бьются действительно сильные, гордые и мужественные люди. Она видела, что эти люди в самом деле способны были взять верх над армией ее отца. Но не над ней! И это также было ей приятно.

Королева и верховная жрица Стигии встретила юного Конана безоружной, с улыбкой на неотразимых рубиновых устах.